Газета "Моя семья": интервью "Что хочу, то и делаю"

дата указана приблизительно

корреспондент - Андрей Морозов

В начале 80-х Борис Гребенщиков в одной из своих песен вопрошал: «Где та молодая шпана, что сотрёт нас с лица земли?» Не то чтобы великому БГ сейчас что-то реально угрожает, но времена меняются, приходят новые рок-музыканты, среди которых группа Дианы Арбениной «Ночные Снайперы». И на шпану они как-то не очень похожи – Диана недавно принимала участие в проекте Первого канала «Две звезды», любит Булата Окуджаву, была лично знакома с легендарным певцом Вадимом Козиным, дружит с Аллой Демидовой. О себе, творческих планах и любимой собаке Арбенина рассказала «Моей семье».


- Почему вы решили из Магадана приехать в Петербург? Ведь многие стремятся в Москву.

- Зачем ехать в Москву? В Москве рок-н-ролла нет. Я с трёх лет жила на Севере – родители долго переезжали с места на место. Однажды приехала в Питер на каникулы и как только ступила на перрон Финляндского вокзала, сразу влюбилась в этот город. Потом мне пришлось вернуться в Магадан, где училась в институте, но поняла, что без Питера не смогу, бросила учёбу и снова вернулась. И прожила в нём десять лет. Сейчас у меня есть квартира в Питере, но жить постоянно приходится в Москве, тут за городом дом, собака. Кроме этого, мы постоянно гастролируем.

- Но ведь любовь к Питеру не закончилась, наверное, вокзальным перроном?

- Нет, конечно. Я встретилась с тамошними музыкантами, показала свои песни, на тот момент их было всего две. Люди, с которыми я стала общаться, впечатлили меня, и они в меня тоже влюбились. То, чего мне не хватало в Магадане, в полной мере присутствовало в Питере. Но я честно вернулась в Магадан, пыталась как-то «докалымить» до третьего курса, но ничего не вышло. В том году случился какой-то банковский кризис. Ко мне прилетела Света Сурганова, и мы с ней дали пятьдесят концертов в местном казино. Оно тогда ещё только строилось, в нем даже рулетки не было. Когда вернулись в Питер, привезли с собой огромный газетный сверток с деньгами, которые тогда уже мало чего стоили. Потом начались мои скитания по Питеру. Сначала я снимала квартиру у одного моряка, потом жила в районе Рыбацкое, там было прикольно – в однокомнатной квартире в центре комнаты стоял большой бильярдный стол.

- А спали-то где?

- На полу, под ним. Но основное «снайперское» место было на улице Казанской, 4. Это была коммуналка, где мы сначала снимали одну комнату, а потом с помощью подруги «оккупировали» и другую. Там не было посторонних и постоянно были песни, пьянки, гулянки…

- Пьянка – обязательный атрибут жизни музыкантов?

- Ну это же не замшелая питерская пьянка. Было очень молодо и задорно. Мы пили пиво «Балтика»… Водку никогда не пили, а пиво – литрами, ящиками.

- И никаких наркотиков?

- Никогда. У моего поколения не было никаких наркотиков, разве что кто-то травку покуривал. Я вообще не люблю наркотики, это меня не касается.

- Но какие-то допинги есть?

- Могу выпить коньяку или водки. Марихуану никогда не курила, не нравится, когда покидает ясное сознание. Мне кажется, что всё это неправильно. Что касается пива, то давно уже его не пью.

- Обычно дети идут по стопам родителей, если у них творческие профессии. Ваши были журналистами, но вы выбрали другой путь. Почему?

- Когда мама работала дома, нужно было сидеть тихо-тихо, я даже боялась лишний раз на кухню идти. Мама сидела в гробовой тишине, думала, рожала статью, а потом начинала печатать – тук-тук-тук-тук! Потом опять тишина и снова тук-тук-тук-тук! Посмотрела я на всё это со стороны и подумала: ну нет, мне это не надо. 
У меня с родителями обоюдное непонимание. Мама руки мне не подала, когда я бросила институт. Она считала, что девочки в семье не должны быть такими порхающими бабочками, они должны получить высшее образование и мой поступок меня не красит.

- А о чём писала ваша мама?

- О горняках, шахтёрах, их трудовых успехах. Я даже чему-то научилась у неё в плане писательства. Например, если она писала про ударника-горняка, никогда не начинала свою статью казёнными словами: «В этом году план выполнен на столько-то процентов». Начинала так: «Один горняк сказал другому…». Я песни до сих пор пишу от руки, а вот прозу так не напишешь, для этого у меня есть печатная машинка.

- А как же компьютер?

- Есть, конечно. И я им пользуюсь. Но печатная машинка как-то душевнее, хотя ленты для неё доставать сейчас очень тяжело. Но они так классно пахнут! И ещё мне нравится, когда от них руки чёрные.

- Вы знали, что в Магадане жил Вадим Козин?

- Мы были с ним знакомы.

- Не может быть!

- Нас познакомили, когда мне было семнадцать лет, он уже был стареньким. У него был свой салон с красным роялем. Помню, что он ходил в валенках и за ним ухаживала какая-то женщина. Она буквально спасала его, ведь он был очень болен. Козин весьма ревностно относился, когда пели в его присутствии.

- А вы пели для него?

- Да, спела «Ой то не вечер, то не вечер». Он ничего не сказал, просто похлопал отечески по плечу.

- Вы слышали его песни? 

- Конечно. У нас в Магадане его называли северным Вертинским.

- В Магадане было очень много лагерей…

- То, что Север – лагерный край, по-моему, какое-то заблуждение, лагерей там не больше, чем в Московской или в Ленинградской областях. Но Север уникален тем, что туда съезжались нормальные интеллигентные люди изо всех уголков Советского Союза, там почти не было быдла и жлобов. Те, кто туда приезжал, хотели много заработать и получать потом «северную» пенсию. Мои родители поехали туда за романтикой, особо они там не заработали. То есть сначала наша семья приехала на Чукотку, потом на Колыму и только потом в столицу этого края – Магадан. Там не было телевизоров, но была хорошая художественная самодеятельность. Неслучайно Высоцкий написал песню «Мой друг уехал в Магадан». На Севере не было мещан, которых, к сожалению, очень много в нашей русской глубинке.

- Блатные песни знали?

- Не могу сказать, что была рафинированным ребенком, но блатных песен типа «Сижу я на нарах» не было. Конечно, звучали и лагерные песни, но у меня другой вкус, и я не знала ни одной из них, кроме «Гоп-стоп». У нас пели Окуджаву, Высоцкого, Вертинского, того же Козина.

- Поэтому вы охотно принимаете участие в фестивалях памяти Окуджавы, Визбора, Высоцкого?

- Люди, которые проводят эти фестивали, верят мне, приглашают. Но я всегда боюсь спеть хуже, чем могу. Петь песни того же Высоцкого – большая ответственность. Я не ради красного словца это говорю.

- Вам близки песни так называемых бардов?

- Нет. Я никак не могу понять, чего мне не хватает в их песнях. Дело даже не в пресловутых трёх аккордах, ведь можно и на двух играть. Нужно всего лишь выбрать свою ноту, и всё у тебя в жизни будет нормально. Не надо изображать виртуоза, это никому не интересно. Бардовская песня не близка мне как жанр. В ней много рефлексии, а во мне больше надлома. Я не тот человек, который сядет у огня, будет качаться и петь «Изгиб гитары жёлтой…» Я не против этих песен, просто каждому своё. Главное, когда в любом деле выявляется личность. Вы же не станете размышлять, к какому жанру относятся Высоцкий или Окуджава.

- Можете назвать своих учителей в песне?

- Это ленинградский рок-клуб – «Кино», «Аквариум», Шевчук. Мне всегда нравились Майк Науменко и его группа «Зоопарк».

- А из западных?

- У нас в школе всё было каким-то наплывом. Сначла был хеви-металл, потом пришёл «Модерн Токинг», потом «Куин». Представляете, как мотало!

- Неужели из попсы ничто не нравилось?

- Помните, были такие магнитофонные кассеты - на одной стороне «Крематорий», а на другой попсовый «Сталкер», где играл нынешний клавишник «Машины времени» Андрей Державин. Я очень удивилась, когда услышала его первые работы с «Машиной времени». Тогда ещё подумала, что хорошо, что человек пошёл дальше.

- Вам хотелось бы написать что-нибудь такое, что бы понравилось бы всем-всем?

- Нет, меня люди любят такой, какая я есть. Упаси бог, желать нравиться массам. Как только это случается, теряешь душу и настоящую свободу. Для меня свобода важнее, чем популярность и слава, потому что они мимолётны.

- Некоторые отмечают ваше сходство с Земфирой. Вас не смущает эта параллель?

- Может быть, сходство в силе высказывания? Но я давно её не слышала.

- Современную музыку слушаете?

- Недавно слушала новую пластинку группы «Би-2», такая смешная пацанская работа получилась. Мне вообще интересно, что делают люди, которые живут со мной в одно время. Интересно, как в каждом из них оно отражается.

- А вы дружите с другими музыкантами?

- Слава богу, большинство моих друзей не относится ни к музыкальной среде, ни к шоу-бизнесу. Я не хожу по тусовкам, банкетам, фуршетам.

- В своих интервью вы так много рассказываете о своей собаке, что кажется, она и есть самый ваш близкий друг.

- Это зверь, который спровоцировал меня на то, чтобы взять кредит в банке и купить дом. Согласитесь – не слабый поступок для человека, который всегда позиционировал себя свободным и который просто играет музыку во всех городах мира. Моего сенбернара невозможно содержать в обычной квартире. Сейчас за ним смотрят, а я уделяю ему не столько внимания, сколько хотела бы. Когда он меня видит, то радуется и, наверное, думает: «Какая прибабахнутая у меня хозяйка! У всех люди как люди, на рыбалку с собой берут, а моя только кости привозит».

- Гастроли для вас утомительны?

- Нет, мне они до сих пор нравятся. В прошлом году отыграли сто тридцать концертов, и я даже не устала. У меня очень хорошая наследственность. Даже на Южный полюс в начале года поехала и написала там новый альбом.

- Что, в России не пишется?

- Песни пишутся везде. Мне было просто интересно посмотреть, что собой представляет Южный полюс. Оказалось, ничего особенного: стоит столбик, воткнутый в снег, и всё.

- ваши песни – это творчество или всё-таки бизнес?

- Я счастливый человек, поскольку получаю деньги за то, без чего не мыслю своей жизни, и пишу то, что мне хочется.

- Для чего вы участвовали в попсовой программе «Две звезды»?

- Она абсолютно не попсовая. Попса – это халтура, попсы много и в рок-н-ролле. Для меня попсовый человек тот, который халтурит и жлобствует, пустоцвет, одним словом. Что касается проекта «Две звезды», мне было интересно в нём участвовать, петь песни, которые всегда нравились. Раньше не было такой возможности, ведь в караоке-бары я не хожу. Конкурс был очень жёсткий по своему эмоциональному накалу. В нём не было никаких суфлёров, подстав, мы выходили и показывали, на что способны. Нацепить штаны и позиционировать себя рок-героем, конечно, здорово. А вот попробуй открыть в себе совершенно другую грань.

- Но ведь у этой программы большая часть аудитории – домохозяйки, которые смотрят программу, варя пельмени.

- Не согласна с вами. У этой программы аудитория весь наш бывший Советский Союз. Зрители смотрят конкурс, а чем они в это время заняты, неважно. После программы ко мне подходили люди, которые не только варят пельмени, но и занимаются творчеством.

- И Алла Демидова тоже поддержала ваше участие в «Двух звездах»?

- Мы не говорили с ней на эту тему, но думаю, что поддержала бы. Алле Сергеевне очень нравится моя песня «Ты дарила мне розы». Кстати, эта песня нравится всем домохозяйкам бывшего СССР. Хотя она уже фактически никакого отношения ко мне не имеет – ушла в народ. Мне кажется, не надо помещать человека в какие-то рамки. Если я пишу другие песни, то это не означает, что не могу пойти на Первый канал и спеть песни Пахмутовой. Я делала это с большим удовольствием.

- Кроме Демидовой, кто-нибудь ещё из старших коллег говорил вам добрые слова?

- Все остальные меня просто… как бы это по-русски сказать?

- Скажите, как есть.

- Остальные меня просто п … ли. Я не могу сказать, что слышала от кого-то слова одобрения, всё происходило наоборот, в том же Питере. Я, конечно, стойкая, но всё равно нельзя человека постоянно бить ногами. Если говорить о признании, то люди всё равно ходили и ходят на мои концерты. Значит, он верят мне. Когда мои песни одобрила Алла Сергеевна Демидова, мне в какой-то момент показалось, что мама погладила меня по голове.

- Обидно было, что вас не понимали?

- Мне всё равно. Главное – нравиться себе и быть с собой в ладу. Я очень быстро поняла: не стоит тратить время, чтобы расстраиваться по поводу тех, кто тебя не понимает. Нужно идти дальше. В конце концов, я живу для себя, а не для них.

- Не было желания что-то круто поменять в жизни?

- Я постоянно меняюсь, у меня всегда появляются новые идеи.

- Ваш новый альбом чем-то удивит поклонников?

- Он будет, что называется, не в формате. Чисто рок-н-ролльный альбом получился, без всякой оглядки на радиостанции. Его рабочее название – «Армия».

- Чувствуете зависимость от правил шоу-бизнеса?

- Ничуть. Что хочу, то и делаю. У меня нет ни продюсера, ни диктата со стороны выпускающей компании. Она даже не стала слушать наш новый альбом, уверена, что всё будет нормально.

Видео:

Фото:

География события:

Россия, Москва

Теги:

моя семья, интервью