Газета "Литературная Россия": интервью "Зависимости Дианы Арбениной"

корреспондент - Любовь Гордеева

распечатка текста пресс-конференции в магазине "Москва"

***

– Картинок мало. А так – ничё, – вынесла вердикт Диана Арбенина, впервые взяв в руки свой поэтический сборник «Аутодафе», куда во­шли тексты песен и стихи (как их называет сама автор, «антипесни») разных лет, от самых ранних, неопубликованных, раритетных вещей вплоть до наших дней. Завершает сборник литературная версия моноспектакля «Мотофозо», сыгранного Дианой в канун своего 35-летия в МХТ имени Чехова. Предельно откровенно Диана рассказала о своих детях, которых она растит одна, о наркотиках, которые чуть было не сломали её жизнь, и, конечно же, о творчестве.

– По какому принципу шёл отбор материала для нового поэтического сборни­ка «Аутодафе», и осталось ли что-то за бортом? И как шла адаптация спектакля? 

– Я проанализировала всё, что было мною написано, и решила, что нужно, нако­нец, отдать всё то, что у меня есть. Причём, начиная с 93-го года, когда стихов ещё не было, а только песни, прямо скажем, что это были не такие сильные вещи, как те, которые были написаны позже, но мне абсолютно не западло их показать, пото­му что на тот момент, когда сборник был составлен, показывать было больше нече­го. Слава Богу, буквально позавчера я написала новую песню. А что касается «Мото­фозо», то мы выпустили видеодиск пару лет назад, но изначально это был литера­турный текст, который мне предложили в сборник включить, и я, естественно, не от­казалась.

– Вы ездите в гастрольные туры, путешествия, а с кем в это время остаются ваши дети?

– Они с семьёй, с няней. И они начали ездить со мной, им два года и два меся­ца, поэтому я их не могу брать с собой повсеместно. Если говорить о путешествиях, то мы в понедельник вернулись из Киева – у меня там были съёмки. Несмотря на их чудовищный возраст – это два таких неуправляемых бешеных монстра. Это такой возраст, когда они впервые чувствуют, что они взрослые. Они всё делают сами, они протестуют против всего, и, конечно, нужно иметь большое терпение, чтобы с ними общаться и чтобы их воспитывать, но это один из самых интересных периодов. По­ка я не могу их брать далеко – в Америку, например. Даже в Киев мы летели час двадцать, и я не могла объяснить сыну, почему он должен сидеть пристёгнутым в кресле. В планах у меня – возить их с собой постоянно, потому что без них я чувствую себя неполноценной. 

– Чем вы удивите поклонников в этой книге?

– Там есть пара ничего таких стихотворений. Вообще я проделала очень большую работу над собой – я собрала всё, что было написа­но. Есть такая дилемма – делать или не делать. И если уж делать, то отдавать всё. Я никого не хочу удивлять, просто думаю, что такое, не побоюсь этого слова, аутодафе позволяет либо падать на дно, либо возрождаться. В моём случае я ставлю на возрождение. И как показы­вает время, песни пишутся. Кстати, по поводу песен. В сентябре выйдет новый альбом, и в этом сборнике есть несколько текстов песен из нового альбома. Мне кажется, самое главное – не бояться и показывать себя и слабую, и сильную – какую есть. Другого шанса не будет – живём же один раз. 

– Получается, книги у вас выходят чаще, чем альбомы. Писать книги – интереснее, чем песни?

– Не соглашусь. Мы выпустили «Армию 2009», и после этого вышел «Аутодафе». У меня, кстати, нет времени ни на книги, ни на альбомы – ни на что. Потому что кроме детей нет ничего в принципе. И ничего главнее быть не может. И то, что я сегодня рванула на пресс-конфе­ренцию, мне далось очень непросто, потому что мать не должна себя делить, а у меня получается, что я себя делю. Поэтому я не знаю, с какой периодичностью выходят альбомы, а с какой – книги, но альбомы точно не реже. 

– А что за иллюстративный материал в книге?

– В 1993 году я не знала Свету Сурганову, нас познакомила моя одноклассница Виолетта Суровцева, и она очень классно рисовала в ту пору. Потом она, понятно, забила на это дело и поступила в медицинский институт, на который она потом тоже забила и родила двоих де­тей. И тут я ей говорю: «Давай ты сделаешь какие-то рисунки к моим песням». Она меня, в принципе, терпеть не может, но тут она почему-то согласилась. Не было задачи проиллюстрировать какие-то конкретные песни, что она чувствовала, то она и рисовала. Это моя дань че­ловеку за то знакомство, которое произошло в 1993 году, и за то, что она, Суровцева, осталась настоящей, ей очень просто живётся, потому что она очень честный человек, и как она живёт, так и рисует.

– Вопрос по поводу вашей песни «Питер-никотин». Бывают ли позитивные зависимости, и за что, так же как и за любимый город, вы готовы драться?

– Я готова драться за людей, которые мне верят, которые в меня поверили. Я имею в виду, в частности, проект, в котором я участвую в «Голосе Украины». Этот проект придумали голландцы: я не знаю, что они покурили, но получилось очень классно. Ты сидишь спиной к сце­не, на которую выходит человек и полторы минуты поёт. Если тебе нравится – ты нажимаешь на кнопку, поворачиваешься, и видишь, кого ты выбрал. Те ребята, которые пришли ко мне, а мы занимаемся музыкой, я за них готова, безусловно. Понятное дело, что я готова бороть­ся за свою семью и за своих родителей. 

А что касается Питера, то тут, к сожалению, один в поле не воин. Если бы в Питере была хорошая оппозиция, думаю, мы бы спасли те же архитектурные памятники, которые уже снесли и которые уже не вернуть. Поэтому хочется какой-то консолидации с людьми. Когда я на­писала эту песню, я позвонила своим друзьям с «Эха Москвы» и сказала, что готова прийти к ним в любой момент с гитарой и прям в пря­мом эфире всё озвучить. Но в тот момент они не прислушались, а спохватились только тогда, когда песня вышла в альбоме. Я в Питере, кстати, очень давно не была.

– Все ли ваши стихи стали песнями или готовы ими стать в перспективе, и все ли ваши песни могут существовать отдельно от музыки на бумаге?

– Здесь существует чёткая дифференциация, либо это песня, либо, как я говорю, антипесня или стихуй. Поэтому я точно знаю изначально, что это будет. Эти жанры, ко­торые для меня не пересекаются, существуют для меня в разных канонах. 

– Чем занимаются ваши замечательные музыканты, пока вы заняты другими де­лами?

– У меня была дилемма: либо хорошие музыканты, либо друзья. И я выбрала в пользу друзей. В первую очередь мы соратники. Что касается «Голоса Украины», в ко­тором мне осталось участвовать последние две недели, то там прямые эфиры только по воскресеньям. В остальное время мы концертируем довольно много. Опять же, к сожалению, в ущерб детям. Но если я не буду хотеть играть, то я не буду играть. Я дав­но поняла, что рок-н-ролл, которым я занимаюсь уже 19 лет, это не фабрика, и если музыкантам недостаточно концертов, то я не буду забивать какое-то количество, что­бы их удержать – это будет нечестно. Я имею право не хотеть петь. Это здорово, когда ты выходишь на сцену, и понимаешь, как ты соскучилась по тому, как ты поёшь. На сайте можно посмотреть – концертов много.

– Вы занимаетесь рок-н-роллом и знаете, какие ассоциации эта музыка рождает в обществе. Скажите, как вы относитесь к вредным зависимостям?

– Вы имеете в виду наркотики? Это очень страшная тема. Я это прошла, и я не бу­ду этого скрывать. В какой-то момент меня практически засосало, и мне стоило боль­шого труда вернуться к нормальной жизни. Поэтому я имею полное право говорить, что этого делать не надо, потому что ты перестаёшь сам себе принадлежать. Ты стано­вишься придатком тех веществ, тех напитков и тех трав. Ты становишься их рабом. Тут нужно думать, что же будет у тебя в жизни дальше. Мне нравится адреналин на сцене и адреналин с детьми. Я, кстати, родила детей, именно выкарабкавшись наружу. Я го­ворю об этом предельно откровенно, потому что я это прошла, и если бы я что-то где-то ещё делала, я бы, наверное, скрывала. Говорила бы, что да, это очень плохо, но ме­ня это не касается. Меня это коснулось. И коснулось так… Я ещё такой человек: если влюбляюсь, то напропалую, если что-то пробую, то до конца. Если говорить о сердце, то оно у меня существенно пострадало после моих прыжков и ужимок. Но я дожила до 37 лет, и могу сказать, что сейчас я нахожусь в совершенно другой зависимости – от двух маленьких существ.

– Ваши дети будут расти и столкнутся со многими ужасами этого мира. Как будете объяснять, ограждать? 

– Существует такая пословица «Война план покажет». Я не могу сейчас сказать, как я им буду рассказывать, откуда берутся дети – нуж­но дожить до этого возраста. Мне кажется, самое главное, что могут делать родители – это защищать любовью. Это не голословные утверж­дения, я просто знаю, как это делать. Они должны понимать, что они под твоей безусловной защитой от начала до конца. Нельзя ни в коем случае давить. Требуется очень много терпения. И только терпение, только любовь может им помочь. Потому что если подумать, что их ждёт впереди, то лучше даже не думать вообще. 

– Вы очень хорошая рассказчица. Не пора ли вам уже написать какие-нибудь детские рассказы?

– Я вообще хотела прозой заняться. На самом деле, новая книга – свидетельство моей лени. Я, оказывается, очень ленива. Для того чтобы писать прозу, нужно писать каждый день. И когда ты пропускаешь день, ты теряешь. Это не стихи, которые – вдруг на тебя снизошло – и ты пишешь. Проза требовала большой концентрации, но я бы её не потянула. А о том, чтобы писать детские рассказы, я не думала. На­до будет подумать. Я сейчас всё больше им читаю «Айбиби» – так они называют Айболита. И каждый вечер у нас «добрый доктор Айболит, он под деревом сидит». Кстати, Чуковский как нравился мне в детстве, так нравится и до сих пор. Несмотря на то, что сейчас можно гово­рить о том, что там много патологий, и Айболит – это не доктор, а ветеринар, оказывается. Но там классные рифмы, и книжки хорошие, мир­ные. 

– Каким будет ваш новый диск?

– Я не хочу раскрывать карты. Мы записали уже пластинку, и она будет совершенно другой. Она будет менее вольготной с точки зрения музыкальной составляющей, более жёсткой по текстам, и мне кажется, концепции там будет больше, чем даже в «Армии». И мы писали её не одни. Мы опять позвали Евгения Ступку, и вместе собрались у меня на чердаке дома летом, и сделали эту пластинку. 

– Что в вас осталось от малой родины, где вы провели детство?

– Это моя суть. Я не питерская и не московская. Во мне – тот самый Север, которого уже там нет. Туда не за тем едут, там не те люди. И если бы мои родители не страдали той романтикой, которая в них присутствует до сих пор, меня бы просто не было. Потому что всё самое настоящее было в моём детстве. И всё, что я сделала сейчас – я просто попыталась не забыть. Думаешь, что ты ещё молодой, и весь из се­бя толерантный, а тут появляются двое настоящих детей, которые тебя носом тыкают в твоё невежество, в твою нетерпимость, и приходит­ся учиться всему заново. Это мнимо, что мы всегда остаёмся маленькими, нас жизнь подламывает очень сильно. Но нужно в себе это зер­но не упускать. 

– Какие у вас планы на будущее и о чём вы мечтаете?

– Я ни о чём не мечтаю. Я не хочу ни о чём мечтать вообще. Для меня намного важнее каждый день до конца нормально проживать, и нормально высыпаться, чтобы на следующий день полноценно отдавать себя детям. Извините, что это лейтмотив, но это действительно лейтмотив. Просто когда они совсем малыши, всё остальное идёт фоном. Либо нужно быть мужчиной, и должна быть женщина-мать, кото­рая их воспитывает. А поскольку я у них одна, у нас нет папы, я занимаюсь их воспитанием от начала и до конца. И это, поверьте, очень тя­жело – ведь это двойня. Поэтому я ни о чём не мечтаю. Мне хочется, чтобы у меня было много сил не только на мою ближайшую семью, но и на вторую семью, которая называется «Ночные снайперы». Нам 20 лет в следующем году исполняется, и пора думать, какой концерт иг­рать – планов очень много. 

Видео:

Фото:

География события:

Россия, Москва

Теги:

литературная россия, интервью, пресс-конференции, аутодафе