Меню

Канал "Дождь": интервью в программе "Говорите с Юлией Таратутой"

28 октября 2013

Диана Арбенина о том, что закон о гей-пропаганде дискриминационный, почему она пришла поддержать Навального, а также, что бы она спросила у Владимира Путина.

 
Таратута: Вы должны были участвовать в концерте в поддержку Алексея Навального ...

Арбенина: 6 сентября.

Таратута: И вы на него не попали. Во-первых, я думаю, что не все помнят, почему вы на него не попали, а помню я, что было дальше. Потом был концерт «РокУзник», там было какое-то количество людей, вы туда тоже не попали, но записали видеообращение.

Арбенина: Это так.

Таратута: Речь идет об одной и той же причине отсутствия?

Арбенина: Нет. Я вам скажу максимально кратко.

Таратута: Честно.

Арбенина: Честно - это само собой. Максимально кратко, чтобы не занимать много времени. Что касается «РокУзника», мне позвонил Пшеничный и предложил, а мы давно дружим, предложил участие в этом концерте, я сказала: «Да». И они дали дату 22, по-моему.

Таратута: 22 сентября.

Арбенина: И я сказала, что это невозможно, поскольку я буду в Африке. Я понимаю, что так классно звучит, но тем не менее. И он мне клялся и божился, что они могут перенести либо на 21, либо на 23. В общем, не срослось. Что касается 6 числа, я помню, я вернулась в Москву из Америки, мне позвонил Артем - Артемий Троицкий и говорит: «Придешь 6 поддержать Лешу? Он очень хочет », я говорю:« Конечно, приду ».

Таратута: То есть это он хотел, чтобы вы пришли.

Арбенина: Был такой звонок.

Таратута: Я просто не знала об этом.

Арбенина: Звонит мне Троицкий и говорит: «Придешь 6 поддержать Лешу? Он очень бы хотел », я говорю:« Конечно, приду », потому что мне нравится Навальный, я этого не скрываю. Почему я должна это скрывать, собственно говоря? И все. И тут вмешивается мой директор, который говорит: «Все, конечно, очень хорошо, но 5 декабря у тебя« Крокус », 20 лет и контракт, по которому ты полгода не можешь нигде появляться ближе, чем за 50 километров».

Таратута: До или после?

Арбенина: Перед.

Таратута: То есть 22 сентября тоже подпадает как-то под эту историю.

Арбенина: Но я об этом подумала позже. Я нахожусь в замешательстве, потому что 20 лет петь и иметь безупречную репутацию, я за 20 лет сорвала только два концерта. Был такой период в жизни у меня совершенно тяжелый, связанный со всякими допингами и так далее, должно было быть два акустических концерта, и я на них не пришла. Было очень стыдно потом. Я понимаю так, что 6 сентября - это не последний день, но если я бы отменила свои договоренности и просто пошла наперекор своим партнерам, я просто себя бы потом не уважала, потому что я - человек слова, человек дела.

Таратута: А они исходили из ваших интересов или из своей безопасности?

Арбенина: Ты подписываешь типовой договор, по которому ...

Таратута: Нет-нет. Условно говоря, это все-таки буквоедство и бюрократия, совершенно понятно, что это важная история, не каждый день сажают человека, который просит вас прийти на концерт. Условно говоря, у вас есть люди с другой стороны, которые тоже понимают, в чем дело.

Арбенина: Они просто бизнесмены, которые говорят: «Нам нужно собирать зал, вы подписали контракт».

Таратута: Меня просто интересует, из чего они исходили. Они исходили из своей политической целесообразности, они чего-то боялись?

Арбенина: Нет-нет. Понимаете, в чем дело? Я убеждена в этом, к большому моему разочарованию в наше время страна в целом абсолютно аполитична. Тех людей, которые интересуются Навальным, политикой, тем, что происходит, их меньше. Я в этом убеждена. Процентов 20, максимум - 30, всем остальным все нравится, все остальные спокойно себе смотрят телевизор и ходят в магазины.

Таратута: Исходят из своих собственных бизнес-интересов.

Арбенина: Условно говоря, да. Что касается страны, тут, в общем, вопиющая ситуация, потому что мне кажется, что здесь нужно иметь гражданскую ситуацию. Я не призываю валить всем на баррикады, но все-таки надо понимать, в каком году ты живешь хотя бы. А что касается бизнес-позиции, это мне понятно, в общем.

Таратута: По-моему, когда была история с Алексеем Навальным и его концертом, вы ссылались на то, что по контракту вы себе позволить этого не можете, но можете прийти в поддержку как частное лицо. У вас это получилось или нет?

Арбенина: Да, я была на митинге.

Таратута: Я просто не помню, как развивались события дальше. Это не значит, что вы должны, я просто спрашиваю.

Арбенина: Я же сказала, что я хочу, безусловно. И потом я не руководствуюсь одним днем. Для того, чтобы случились перемены, которые некоторые люди хотят, которым не безразлично, нужно, чтобы прошло очень большое время. Это не делается в один месяц, поэтому впереди еще историй ого-го.

Таратута: Диана, а вы можете вообще это себе позволить? Условно говоря, вы можете писать видеообращения, приходить на концерты такого рода? Ведь до сих пор, сколько мы прошли митингов, многие ходили на них, многие верили, что митинг станет митингом, может быть, по опыту Майдана украинского, когда кульминация наступала именно во время концерта. Потому что песня - это песня, музыка - это музыка, и ничего тебя не бодрит и не будоражит так, как музыка. До сих пор звезд первого ряда на таких концертах все-таки не было, кроме «РокУзника» с очень узким составом участников.

Арбенина: Ну да.

Таратута: Почему так?

Арбенина: Думаю, что части все равно, а часть боится.

Таратута: Даже у вас не получилось до этого места дойти, так вышло. Вы прислали видеообращение, тут понятная история. Боится чего?

Арбенина: Наверное, боятся того, что будут отменять концерты, будут отменять эфиры, будут еще что-нибудь отменять, что-то запрещать и так далее.

Таратута: А это пребоязнь, то есть это такая боязнь авансом? Кому-то что-то отменили?

Арбенина: Послушайте. Мне лично никто ничего не запрещает, я абсолютно четко выражаю свою гражданскую позицию. Мне не очень нравится то, что происходит сейчас, но мне еще никто ничего не отменил и не запретил. Поэтому давайте все-таки будем честными и будем думать о том, насколько нам небезразлично то, что происходит, насколько мы в принципе способны любить, извините за пафос, это не пафос, а нормальные слова, свою страну. Тот человек, которому не все равно, он свою страну любит. И я в большом возмущении, даже не по поводу шестого, мне кажется, с Лешей все в порядке, у него отличная кампания и так далее.

Таратута: Отличный условный срок в итоге.

Арбенина: Нет, я говорю сейчас про «Pussy Riot». Вот эта история меня так покоробила, вы себе просто не представляете. Мы же сейчас говорим об околомузыкальной истории, это смешно, это в принципе не музыкальный проект, так они играли, баловались, что называется. Но никто из моих коллег по цеху, можно так сказать, не выступил в их защиту 17 августа. Я искренне не понимаю, почему. Мне кажется, что это был самый позорный день за последнее время.

Таратута: Вам удалось что-то сказать, насколько я понимаю.

Арбенина: Я закрыла сайт, я написала на своем сайте, что все время, как я играю рок-н-ролл, этого позорища я не могла себе представить. Либо ты играешь рок-н-ролл, либо ты ... это камертон. Понимаете? Это камертон души. Да, я зарабатываю деньги тем, что я пою, я этого не скрываю, потому что я хорошо пою, люди приходят на концерты. Это совершенно чистая история. Ведь нужно понимать, что за этим стоит, а за этим стоит исключительно честность. Понимаете? Я просто завелась. И когда берут девочек и совершенно невиновных сажают в тюрьму, невзирая на то, что все происходит в церкви, а церковь должна была их защитить, я считаю, церковь первая должна была закрыть двери и сказать: «Мы сами разберемся». Но они же преступили некие моральные церковные дела, законы.

Таратута: Очевидно, территориальные.

Арбенина: Ну да. Я считаю, что государство тут ни при чем, церковь должна была их ... Понимаете, покаяние должно было быть какое-то. Может быть, девчонкам этого абсолютно не надо было, но я считаю, что они сидят в тюрьме абсолютно незаслуженно.

Таратута: А вы общались с кем-нибудь из своих коллег по этому поводу?

Арбенина: Нет.

Таратута: А у вас вообще принято это?

Арбенина: Нет. Я не знаю, может быть, некоторые группы так друг с другом дружат, но, насколько я наблюдаю ситуацию, все очень хорошее на сцене, в жизни как-то похуже.

Таратута: У нас вообще в этом смысле есть рок-исполнители? В обывательском представлении рок-музыканты - это протестный музыкант. Может быть, мы это как-то неправильно понимаем. Это песня протеста, так у людей сложилось. Я понимаю, что не каждому так суждено выступить, как «Океану Эльзы» на украинской революции. Там у человека биография, у него папа - ректор львовского университета, он вырос на этом, но тут, знаете, не у каждого душа так болит, но все же.

Арбенина: Знаете, я тоже политические песни не пишу. У меня есть абсолютно точное ощущение того, что я должна делать и что я не должна делать ни при каких. Вот писать конъюнктуру я не буду. И вдруг взять и написать песню про «Pussy Riot» я тоже никогда не напишу. Оно должно как-то снизойти на меня, потому что, по большому счету, я - проводник, я записываю, что мне диктует Господь Бог, и нормально. Что касается этой ситуации, я написала стихотворение, кстати, что касается стихов, как-то тут попроще получается, потому что то, что очень сильно берет, как раз и выливается.

Я написала стихотворение: С черной дырой в сердце, с мыслью не говорить тебе, я собираюсь в дорогу. Жаль, мы не все успели друг другу сказать. Цикады поют так сладко, так звонко цикады поют. Невыносимо удушливый август - воздух режешь как торт. О господи, ну почему так мало времени, чтобы жить? О господи, ну почему ты нас в такой нежности жить наказал? Я собираюсь в дорогу. Я не вернусь назад ».

Там три куплета, мы с этого стихотворения начинали в полной темноте и тишине программу «Выжить вопреки», которую мы этой осенью заканчиваем. Я к чему это все говорю, я ни с кем не общаюсь на эту тему, я просто наблюдаю за поведением людей, которые не то, чтобы поют протестные песни, а которые говорят, что они играют рок-н-ролл, то, что я вижу, меня печалит.

Таратута: Вас печалит поведение ваших коллег, которые называют себя рок-н-рольщиками, и которые не говорят ничего даже метафорически, или вас печалит поведение тех людей, кто торгует протестом?

Арбенина: Про торговлю протестом я даже говорить не буду, потому что это вообще не тема, мы про это забыли. Я говорю о тех людях, которые ...

Таратута: Скажите, пожалуйста, у вас сейчас ситуация, в общем, независимая, вы не участвуете в каких-то специальных шоу, каких-то проектах около государственного свойства. Вы в свое время участвовали в проекте на Первом канале «Две звезды».

Арбенина: Как это было тяжело, Боже мой.

Таратута: Я не помню, в каком это было году.

Арбенина: 2005 или 2006 года.

Таратута: Представим себе ситуацию, что вам сейчас приходится это делать. Это наложило бы на вас какие-то ограничения?

Арбенина: Не знаю. Наверное, нет. Меня никто не трогает. Мы возвращаемся к тому, с чего начинали. Я не понимаю, чего мне бояться. Если со мной что-то случится, но, наверное, люди об этом узнают. Наверное, мне, конечно же, не все равно, потому что у меня двое детей - мальчик и девочка, им 3,5 года, они двойняшки. Но вы знаете, мы как-то спокойно существуем при том, что мама не засунула голову в песок, а хочет жить в нормальной демократической стране, меня еще никто никуда не притеснил.

Таратута: Диана, а можно ли так сказать или подумать, что вся нынешняя история с такой аморфностью музыкантов связана, например, с когдатошней известной и скандальной встречей большого количества рок-музыкантов с Владиславом Сурковым? Он тогда курировал внутреннюю политику, это тогда разошлось миллионными блогерскими тиражами, сама встреча, что он приглашает, завоевывает, объясняет, прикармливает. Вы помните эту встречу?

Арбенина: Меня там не было. Я неинтересная.

Таратута: Это все пошло оттуда? Всем объяснили, что государство не враг, и что у нас такие модные парни, которые пишут песни для некоторых рок-музыкантов?

Арбенина: Я не знаю, я не была на этой встрече, и что там у них происходило ...

Таратута: Не знаете.

Арбенина: Нет.

Таратута: Так получилось, что все и поклонники, и противники собирают некоторое досье на популярных исполнителей. Знаете, сейчас такая неприятная история, что всем что-то припоминают. Я просто в одном из блогов прочитала концерты, в которых вы принимали участие. Надо сказать, что это такая пестрая картина, я хотела вас спросить, во всех ли вы принимали участие, потому что я на самом деле не все подтверждения получила.

Арбенина: Давайте.

Таратута: Например, концерт в поддержку СПС, антифашистский марш в Москве, это в разные годы. Форум «Звезды Единой России - молодежи».

Арбенина: Антифашистский марш меня очень интересует.

Таратута: Не помните такого?

Арбенина: Нет.

Таратута: Это, видимо, какие-то давние времена. Форум «Звезды Единой России - молодежи»?

Арбенина: Я не в партии.

Таратута: Могли выступать?

Арбенина: Я не в партии, поэтому я не думаю, что меня бы позвали.

Таратута: Выступали ли на «Селигере»? Это в том же списке.

Арбенина: Было. Я была на «Селигере», и знаете, какой был момент. Я не собираюсь ни на кого сваливать, на тот момент нами занимался один продюсер, который, просто-напросто, не объясняя ничего, нас туда пригласил. Мне было сказано так: «Поедешь, сыграешь для молодежи». Ну, сыграю, это же не политическое. Мне сказали, что нет. Ну, ради Бога. Когда я приехала туда, мне стало совершенно не по себе, потому что я увидела, что они какие-то комсомольские, такие недоделанные бойскауты. Ой, что сейчас со мной сделают, Боже мой.

Таратута: Нет, это, собственно, существует уже в истории. Почему я спрашиваю, часто ли обращаются с такими просьбами? В эпоху Суркова это вообще было какой-то типичной историей. Я не знаю, насколько сейчас обращаются. Сейчас уже нет и молодежных крыльев у «Единой России», да?

Арбенина: Я не в курсе.

Таратута: То есть вы сейчас подобных приглашений, обманов ...

Арбенина: Кто меня куда позовет? Я вас умоляю.

Таратута: А для вас имеет значение, где выступать, что это за тусовка?

Арбенина: Безусловно.

Таратута: тут звучало слово СПС, где-то промелькнула «Единая Россия», вы, по-моему, участвовали в день выборов Дмитрия Медведева.

Арбенина: Да, это было.

Таратута: Тут на самом деле у меня нет никаких претензий, очень многие люди отвечали ...

Арбенина: А у меня есть претензии. Знаете, почему? Я пошла на поводу и надо было ехать к бабушке. У меня бабушка болела в тот момент, но мне объяснили, что это очень важно, что такая будет церемония, такой праздник в стране, и я на это повелась.

Таратута: То есть вы не то, что верили, что Дмитрий Медведев - это какая-то такая ... Есть люди, например, у меня сидел в гостях на вашем месте Андрей Макаревич. Я очень хорошо помню, как он мне говорил, почему он участвовал в этом концерте. Говорил буквально, что он был искренним сторонником Дмитрия Медведева, и тот его разочаровал. Буквально была такая история.

Арбенина: Когда разочаровал?

Таратута: В момент, когда не пошел на второй срок, не проявил какой-то политической активности, не продвинул свою либеральную повестку дальше.

Арбенина: Что касается Дмитрия Медведева, мы все думали, ну не все, я не знаю, думали ли вы так, но очень многие люди думали, что Медведев - это новая волна, что будет очень продвинутый с нанотехнологиями президент и так далее. Но, что было, то было.

Таратута: Как в таких случаях ... мы говорили про обман, но есть и не обманы. Как технически это происходит, когда обращаются к артистам, чтобы артист поучаствовал в патриотическом государственном мероприятии? Всем ли звонят, по какому принципу звонят? Что происходит, обманывают или говорят правду?

Арбенина: Юль, я же не знаю, кому они звонят. Мне они не звонят и большое им за это спасибо. Потому что понятно, что я не соглашусь. Дело в том, что тот же «Селигер», если бы я знала, что это партия, я бы, конечно, туда не пошла.

Таратута: Я хочу, чтобы вы не расстраивались, примерно так же, по его словам, обманули Михаила Прохорова, он должен был финансировать инновационную смену и не понял, где.

Арбенина: Тут, конечно, надо быть очень аккуратным, потому что я была очень расстроена в тот вечер. Я это очень хорошо помню.

Таратута: Совсем недавно мы пережили и помним, просто сейчас закончилась эта волна, международный бойкот в Сочи в связи с законом о гей-пропаганде. Очень многие российские исполнители выступали по этому поводу, все были на стороне государственной, говорили, что зарубежные исполнители не должны лезть в наш огород. Как вы относитесь к самой идее бойкота из-за этого закона?

Арбенина: Это их право, безусловно, в общем, я их понимаю. Почему не выражать свое отношение к тому, что происходит в нашей стране? Это нормально. А что значит «Не лезьте в наш огород»? Никто не лезет, просто наблюдают и говорят: «О!» (Крутит пальцем у виска). Понимаете?

Таратута: Этот закон кажется вам дискриминационным?

Арбенина: Конечно, безусловно. Нельзя человека лишать свобод вообще. Это вообще в Конституции, между прочим, написано, что человек имеет право на свободу вероисповедания, на свободу мыслей и так далее. Это такой перефразированный «Билль о правах», но дело в том, что мне кажется, что мы зачастую занимаемся, точнее не мы, я этим не занимаюсь, занимаются какой-то ерундой. Вместо того, чтоб поднимать экономику, заниматься теми же стариками, на которых все равно после 60-ти, про гей-пропаганду поговорите.

Таратута: Вам кажется, что это популизм или это опасная история?

Арбенина: Во-первых, это какой-то идиотизм. Мир это давно пережил, уже пошел дальше, уже никого это не интересует.

Таратута: Кажется, что мы находимся в Средневековье.

Арбенина: Мы там и находимся. Более того, конечно же, нужно заниматься такой ерундой вместо того, чтобы решать какие-то конкретные проблемы.

Таратута: Однако же российские исполнители смолчали и на этот раз.

Арбенина: Молодцы. Что я могу сказать?

Таратута: Не было ни одной майки, ни одного выступления. Вы в 2010 году выступали перед Владимиром Путиным, вы были в группе приглашенных разных известных людей. Вы говорили тогда о детской проблеме, мы все ее запомнили, о том, что вас со сцеженным молоком не пускали в самолет, в аэропорт.

Арбенина: После этого меня очень много людей, которых я уважала, назвали дурой.

Таратута: Что вы с такой мелочью обратились?

Арбенина: Конечно. Жизнь ребенка - это, конечно, мелочь. У нас такая странная страна, у нас какие-то чудовищно важные проблемы считаются мелочью. Можно просто взять, если сказать конкретным словом, жаргонным словом, но это уместно сейчас, «стеб», вот так взять и выстебать человека за то, что он поднял проблему, которая насущна. Может быть, некоторым это совершенно неизведанно - чувство материнства, может, некоторые вообще не думают о здоровье своих детей, но я как-то думала. Когда я задала ему этот вопрос, он несколько опешил, потому что он не был готов, потому что меня просили вопросов не задавать. Но к их чести можно сказать, что они разобрались с этим.

Таратута: А что бы вы сейчас сказали, если бы вас позвали, если бы вам представилась возможность поговорить с президентом? Уже вряд ли бы вы спросили про молоко.

Арбенина: Уже, слава Богу, у меня здоровые дети, я их кормила исправно, чего я всем желаю, между прочим. Я бы задала ему вопрос, поему он не защитил этих девчонок, почему они сидят в тюрьме.

Таратута: Про «Pussy Riot»?

Арбенина: Да. Потому что по таким деталям очень четко понимаешь, в какой стране живешь.

Таратута: Вот так бы и сказали?

Арбенина: Да, а почему нет?

Видео:

Фото:

География события:

Россия, Москва

Теги:

дождь, телеэфиры, политика, интервью

Другие материалы: